На многих лицах читалась усталая обреченность и затравленность, но некоторые, что даже удивило, выглядели вполне довольными жизнью. Поглубже заглянув в их разум, я понял, что они у лорда Вардена в любимчиках и с ними он менее жесток.

На меня тут же устремилось множество взглядов, стоило оказаться в общем помещении. Одни смотрели с сочувствием, как на нового собрата по несчастью, другие — с враждебностью, как на соперника. Но задерживаться мне пока здесь не разрешили. Слуга провел в комнату-клетку, отведенную для меня. Такую же роскошную, как и все здесь, но неуютную. Показал, где можно омыть тело, принес новую одежду и помог привести себя в порядок.

Особо стоит отметить одежду, какую приходилось носить живым игрушкам. Это больше напоминало женское платье. Длинная полупрозрачная туника, доходящая до щиколоток, полностью открывающая руки. Вместо нижнего белья набедренная повязка, прикрывающая лишь мужское достоинство, а сзади полностью открывавшая ягодицы.

Очередное унижение, которое пришлось стерпеть. И все же, когда на моей шее застегнули ошейник, едва удержался от рычания. Не знаю, каким чудом сдержался. Даже на краткий миг возникли сомнения: стоит ли терпеть все это? Но я тут же сцепил зубы. Без сомнения стоит. Я уже понял, насколько беспомощен буду в этом мире один, без поддержки. А эта красота, которая настолько привлекает взгляд других людей, рано или поздно снова заставит какого-то богатого извращенца обратить на меня внимание.

Я здесь не для того, чтобы стать игрушкой для утех. Если бы меня устраивала подобная участь, глупо было бы покидать Гилеру, для которой я был тем же самым. С горечью сознавал, что не предложи мне отец свое покровительство, я бы и в Сумеречном мире мог закончить так же.

Поколебавшись, решил, что не стану идти в общее помещение. Останусь здесь, пусть даже мое уединение можно было назвать весьма условным. Другие мальчики без проблем могли видеть все, что происходит в моей камере. Интересно, лорд Варден специально придумал такое унижение для них, выставляя на всеобщее обозрение? Не упускает случая даже психологически подавить свои жертвы. Но уже скоро это закончится.

Я стиснул зубы и устроился в углу со стороны двери, который не проглядывался из общего помещения. Притянув колени к груди, уткнулся в них лицом и закрыл глаза, ожидая, пока наступит вечер. Надеялся на то, что лорд Варден не пожелает опробовать новую игрушку уже днем. Но обычно он предпочитал делать это по ночам, так что у меня есть неплохой шанс все же избежать осложнений.

— Новенький, значит? — послышался чуть насмешливый голос в паре шагов от меня.

Я вскинул голову и напрягся, заметив троих парней, вошедших в комнату. Все были из тех, что смотрели на меня, как на соперника. Заводилой у них, судя по всему, был блондин с пронзительными голубовато-зелеными глазами. Он в упор смотрел на меня: оценивающе и пристально.

— Встань! — грубо велел он.

Разумеется, я и не подумал этого делать.

— Ты плохо слышишь, парень? — прошипел блондинчик.

— Слышу я, как раз, хорошо, — мои губы тронула предвкушающая улыбка. — Только не понимаю, почему должен слушаться какую-то подстилку?

Все трое опешили, явно не ожидая такого тона. А потом блондин взорвался такими грязными ругательствами, что у меня брови вскинулись сами собой.

— Похоже, кое-кому не мешало бы показать, как себя нужно вести, — на губах блондина появилась злобная улыбочка. Он сделал знак другому парню — с волосами цвета красного дерева, гладко зачесанными назад — и тот кинулся ко мне. Но стоило ему склониться надо мной и ухватить за плечо, как я заставил глаза полыхнуть алым.

Он отпрянул от меня так, словно самого дьявола увидел.

— Что с тобой, Кай? — недовольно спросил блондин.

— Советую вам убраться отсюда подобру-поздорову, — спокойно произнес я, снова приняв нормальный вид.

Обрушил на заводилу мысленный удар со всей силы, на которую был сейчас способен. К счастью, его сопротивляемость оказалась минимальной — блондин завопил, обхватывая голову руками. Из носа хлынула кровь.

Красноволосый, не сводя с меня полных ужаса глаз, потащил вопящего товарища к выходу.

— Скоро вы станете свободны, — напоследок пообещал я, прекращая воздействие. — Если, конечно, не станете путаться под ногами…

— Тея, вставай, соня! — меня затормошили, выкрикивая эту фразу в самое ухо.

Асдус, как всегда, проявлял привычную бесцеремонность. Некоторое время я все еще будто находилась в теле иного существа, мыслила и воспринимала все, как он. Но по мере того, как возвращалась к реальности, образы снова тускнели и заволакивались пеленой.

— Энний, — проговорила, пытаясь ухватиться за ускользающий образ парня, сидящего в роскошной клетке и ожидающего своего часа.

Демон напрягся и вцепился в мое плечо еще сильнее.

— Ты что-то видела?

Я попыталась снова ухватиться за то, что только что видела, но образ уже исчез. Беспомощно покачала головой.

— Наверное, просто сон, — солгала, чтобы не расстраивать демона упущенной возможностью узнать что-то о брате.

Он не раз за время нашего путешествия по ночам отправлялся в Сумеречный мир, чтобы узнать о результатах поисков. Но они по-прежнему оставались тщетными. Энний словно сквозь землю провалился. Надеялась лишь на то, что однажды все же смогу запомнить нечто важное, что неизменно не желало оставаться в памяти. Пока же оставалось надеяться, что Энний не наделал за это время каких-то глупостей.

Глава 6

У меня защемило сердце, когда мы доехали до знакомых с детства мест. Я видела поля и луга, где бегала еще девчонкой, Проклятую рощу, откуда начались все мои злоключения. Кто знает, как бы сложилась жизнь, если бы тогда не поддалась наивным мечтам и не отправилась туда на поиски счастья. Может, по-прежнему бы радовалась девичьей свободе, гуляла с подружками по вечерам и строила глазки парням. А может, уже была бы благополучно замужем и носила в чреве ребенка.

И вдруг с удивлением поняла, что мысли о такой жизни больше не кажутся таким уж счастьем. Не будь в моей жизни того плохого, через что пришлось пройти, не было бы и хорошего. Я никогда бы не встретила Криспину, Асдуса и Эрбина. Никогда бы не узнала, что значит любить. Наши с Диором дороги вряд ли бы пересеклись хоть когда-либо. А теперь я точно уверена, что он именно тот, кого мне было суждено полюбить по-настоящему.

Почувствовала, как рука Диора, придерживающего меня в седле перед собой, крепче обхватывает талию.

— Представляю, что ты сейчас чувствуешь, — прошептал он, нежно скользя губами по моему виску. — Когда я однажды проезжал мимо владений отца, которого не видел много лет, испытывал непередаваемую бурю эмоций. Все казалось одновременно знакомым до боли и в то же время другим. Меняемся мы, меняется наше восприятие мира. Но одно остается неизменным. То место, в котором мы делали первые шаги в этом мире, всегда останется для нас особенным.

Я кивнула, чувствуя, как щемит сердце. До того, как въехала в родные места, мне казалось, что уже смирилась с тем, что никогда не увижу близких. Убедила себя, что воспоминания о доме потускнели, а дальше и вовсе останутся лишь неясными образами в голове. Но теперь, когда находилась так близко от дома, в полной мере ощутила, что никогда не смогла бы забыть. Они навсегда в моем сердце, как бы далеко я ни оказалась и сколько бы времени ни прошло.

И я понимала, о чем говорит Диор. Вспомнила видение из его прошлого — маленького мальчика, жизнь которого изменилась в один день. Резко и неумолимо. Его забрали из отчего дома, оторвали от прежней жизни, которая его вполне устраивала. Бросили в совсем иное место, где царили жестокие и безжалостные законы, не делающие скидок на возраст или слабости. Представила себе, как этот маленький мальчик украдкой плачет по ночам, боясь показать свои слезы в открытую перед теми, кто не поймет и осудит. Плачет о покинутой семье, доме, куда вряд ли когда-нибудь вернется, плачет о том, чего лишился навсегда.